"Федорино горе".

Чуковский К.И.

Скачет сито по полям,

А корыто по лугам.
 

За лопатою метла

Вдоль по улице пошла.
 

Топоры-то, топоры

Так и сыплются с горы.

Испугалася коза,

Растопырила глаза:
 

"Что такое? Почему?

Ничего я не пойму".

Но, как чёрная железная нога,

Побежала, поскакала кочерга.
 

И помчалися по улице ножи:

"Эй, держи, держи, держи, держи, держи!"
 

И кастрюля на бегу

Закричала утюгу:

"Я бегу, бегу, бегу,

Удержаться не могу!"
 

Вот и чайник за кофейником бежит,

Тараторит, тараторит, дребезжит…
 

Утюги бегут покрякивают,

Через лужи, через лужи перескакивают.
 

А за ними блюдца, блюдца —

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
 
Вдоль по улице несутся —

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

На стаканы — дзынь! — натыкаются,

И стаканы — дзынь! — разбиваются.
 

И бежит, бренчит, стучит сковорода:

"Вы куда? куда? куда? куда? куда?"
 

А за нею вилки,

Рюмки да бутылки,

Чашки да ложки

Скачут по дорожке.
 

Из окошка вывалился стол

И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл…
 

А на нём, а на нём,

Как на лошади верхом,

Самоварище сидит

И товарищам кричит:

"Уходите, бегите, спасайтеся!"
 

И в железную трубу:

"Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!"

А за ними вдоль забора

Скачет бабушка Федора:

"Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!

Воротитеся домой!"
 

Но ответило корыто:

"На Федору я сердито!"

И сказала кочерга:

"Я Федоре не слуга!"
 

А фарфоровые блюдца

Над Федорою смеются:

"Никогда мы, никогда

Не воротимся сюда!"
 

Тут Федорины коты

Расфуфырили хвосты,

Побежали во всю прыть.

Чтоб посуду воротить:
 

"Эй вы, глупые тарелки,

Что вы скачете, как белки?

Вам ли бегать за воротами

С воробьями желторотыми?

Вы в канаву упадёте,

Вы утонете в болоте.

Не ходите, погодите,

Воротитеся домой!"
 

Но тарелки вьются-вьются,

А Федоре не даются:

"Лучше в поле пропадём,

А к Федоре не пойдём!"

Мимо курица бежала

И посуду увидала:

"Куд-куда! Куд-куда!

Вы откуда и куда?!"
 

И ответила посуда:

"Было нам у бабы худо,

Не любила нас она,

Била, била нас она,

Запылила, закоптила,

Загубила нас она!"
 

"Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!

Жить вам было нелегко!"
 

"Да, — промолвил медный таз, —

Погляди-ка ты на нас:

Мы поломаны, побиты,

Мы помоями облиты.
 

Загляни-ка ты в кадушку —

И увидишь там лягушку.

Загляни-ка ты в ушат —

Тараканы там кишат,

Оттого-то мы от бабы

Убежали, как от жабы,

И гуляем по полям,

По болотам, по лугам,

А к неряхе-замарахе

Не воротимся!"
 

И они побежали лесочком,

Поскакали по пням и по кочкам.

А бедная баба одна,

И плачет, и плачет она.

Села бы баба за стол,

Да стол за ворота ушёл.

Сварила бы баба щи,

Да кастрюлю поди поищи!

И чашки ушли, и стаканы,

Остались одни тараканы.

Ой, горе Федоре,

Горе!

А посуда вперёд и вперёд

По полям, по болотам идёт.
 

И чайник шепнул утюгу:

"Я дальше идти не могу".
 

И заплакали блюдца:

"Не лучше ль вернуться?"
 

И зарыдало корыто:

"Увы, я разбито, разбито!"
 

Но блюдо сказало: "Гляди,

Кто это там позади?"
 

И видят: за ними из тёмного бора

Идёт-ковыляет Федора.
 

Но чудо случилося с ней:

Стала Федора добрей.

Тихо за ними идёт

И тихую песню поёт:
 

"Ой вы, бедные сиротки мои,

Утюги и сковородки мои!

Вы подите-ка, немытые, домой,

Я водою вас умою ключевой.

Я почищу вас песочком,

Окачу вас кипяточком,

И вы будете опять,

Словно солнышко, сиять,

А поганых тараканов я повыведу,

Прусаков и пауков я повымету!"
 

И сказала скалка:

"Мне Федору жалко".
 

И сказала чашка:

"Ах, она бедняжка!"
 

И сказали блюдца:

"Надо бы вернуться!"
 

И сказали утюги:

"Мы Федоре не враги!"
 

Долго, долго целовала

И ласкала их она,

Поливала, умывала.

Полоскала их она.
 

"Уж не буду, уж не буду

Я посуду обижать.

Буду, буду я посуду

И любить и уважать!"
 

Засмеялися кастрюли,

Самовару подмигнули:

"Ну, Федора, так и быть,

Рады мы тебя простить!"
 

Полетели,

Зазвенели

Да к Федоре прямо в печь!

Стали жарить, стали печь, —

Будут, будут у Федоры и блины и пироги!
 

А метла-то, а метла — весела —

Заплясала, заиграла, замела,

Ни пылинки у Федоры не оставила.
 

И обрадовались блюдца:

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

И танцуют и смеются —

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
 

А на белой табуреточке

Да на вышитой салфеточке

Самовар стоит,

Словно жар горит,

И пыхтит, и на бабу поглядывает:
"Я Федорушку прощаю,

Сладким чаем угощаю.

Кушай, кушай, Федора Егоровна!"